Тишина. Темнота. Яркий свет. Нестерпимый металлический грохот. Эхо.

- Я жалею только об одном, Кейл.

- И о чём же?

- О том, что на этом проклятом корабле нет ничего, чем можно было бы убить тебя. Раз и навсегда.

- Меня ведь тоже здесь нет. И как же ты осуществишь свой гениальный замысел? 

- Где бы ты ни был, умри, наконец. Зачем мучаешь меня?

- Это твоя совесть, Оори. Я тут ни при чём. Я давно умер.

- Что есть я, Кейл? Лишь пыль. Но ты даже не пыль. Ты ничто. Меньше, чем ничто.

- Все мы – ничто. И только нечто извне даёт нам силу. Или всего лишь видимость силы? Ты молишься Ему перед сном?

- К чему мольбы? Человек слаб и ничтожен. И только в борьбе с сильным он сам может стать сильнее.

- Я не машина, почему же ты не веришь мне? Открой свои глаза!

- Потому что человек слаб. А ты был человеком.

- Оори, зачем ты бросил меня там?

- Потому что я Оори, а ты Кейл. Мне нужно попасть домой, тебе же суждено сгинуть в недрах жуткого мира. Навечно.

- Как ты можешь вершить судьбы? Шестерни мироздания движимы машинами, а не людьми. 

- Машины созданы человеком. Я верю.

- Покайся, Оори. Человек слаб и беспомощен. В железе сила. Ты бросил меня умирать под чужим солнцем. Ведаешь ли, на какие муки обрёк брата своего?

- Мне нужно попасть домой. – Оори упрямо сжал губы. – Ради машин, я хочу вновь увидеть дом.

- Вернись за мной, Оори. Забери меня.

- Нет, Кейл. Каждый – спасение себе, тебе же спасения не будет в этом времени.

- Не думал ты, что и у меня есть желание вернуться домой? Что я так же страдаю, так же живу и люблю так же, как ты?

- Человек слаб, - вновь повторил Оори. – Ему свойственно не возвращаться. Что ещё более ему свойственно – так это умирать.

Кейл поднялся на ноги.

- Тогда и ты не вернёшься. Сгниёшь бок о бок со мной. Ржавчиной покроются глаза твои, и скафандр пусть истлеет твой, и да не увидишь дома ты никогда! Клянусь машиной!

Оори открыл глаза. Новый день. Новый кошмар.

На потолке, подобрав под себя ноги, неподвижно висел паук. В неверном свете лампы его крохотное тельце маслянисто переливалось, диод встроенной камеры тлел почти разрядившимся угольком.

- Дьявол из машины! – рявкнул Оори, схватил шлем и с силой швырнул в мерзкое создание, но промахнулся. Мгновенно возвратившись к жизни, паук выпустил механические ноги и, дробно перестукивая ими по алюминию потолка, скрылся из глаз. Шлем с хрустом рухнул на приборный столик, зазвенело разлетающееся по полу стекло.

Растирая дегтярно-грязной рукой красные от нездорового сна глаза, Оори тяжело сел на краю койки. Где-то в коридоре шипело радио, изредка разрезая тишину резким повышением громкости. Помехи плыли в воздухе многослойными структурами, отбрасывая кривую тень на воспалённое воображение. По стенам плясали неясные образы, один за другим скрываясь в пасти раскрытого настежь шкафа. Оори глухо застонал и с трудом поднялся на ноги. Перед глазами поплыли концентрические круги, тени отделились от стен и вышли на середину комнаты.

Собрав последние силы, Оори скомандовал: «Свет». Несколько раз мигнув, зажглись дневные лампы, стерильно белые лучи залили каюту. На полу резче обозначились лужицы засохшего тавота. Рядом с наполовину разобранным механизмом поблёскивали оголённые провода и россыпи микросхем. Тяжело дыша, Оори сделал несколько шагов вперёд, вытянув перед собой руки, словно слепой. Под сапогами скрипел металл и лопались куски стекла, но Оори ничего не замечал, кроме заветного аптечного ящика на стене. С опозданием включилась система вентиляции, и в стоячем воздухе затанцевали звёздочки пыли. Густой запах машинного масла постепенно растворялся, выветриваясь. Оори схватился за стену, распахнул ящик, сгрёб половину содержимого на пол и, уже почти ничего не видя, нащупал нужную ампулу.

- Зачем ты оставил меня там? Ответь мне! Зачем? 

Молчание. Оори отдыхал, прислонившись спиной к ледяной стене. Боль отступала, оседая снежными хлопьями в затылке.

Кейл осторожно, чтобы ничего не раздавить, подошёл и сел рядом.

- Сначала меня бросило о скалы. Кажется, кислородный баллон выдержал, но азот утекал катастрофически быстро. Я попытался встать, и тогда меня бросило второй раз. Ног я уже не чувствовал, обе были сломаны.

Оори закашлял, не открывая глаз.

- Единственное, о чём я думал в тот момент – наш груз, - продолжал Кейл, - наш груз. Ты был где-то рядом, в проклятом тумане, за этим гребнем или за тем, и когда валы отступали, я слышал, как ты сыпешь проклятия и упрямо лезешь по камням. Мне хватило бы сил, чтобы позвать тебя, но шлем быстро наполнился кровью. Нестабильный контакт рации поминутно бил током, и всё лицо сводила судорога. Оба предплечья были вывихнуты тросами, но я не мог их отвязать – на другом конце были контейнеры, а в одиночку тебе бы их никогда не дотащить до корабля. Что мне оставалось? Я полз, захлёбываясь собственной кровью, и гребни накрывали меня с головы до ног. Тогда пробило и кислородный баллон, и скафандр начал окисляться прямо на мне. Ты можешь себе это представить, Оори?

Оори приоткрыл глаза, фокусируя возвращающееся зрение.

- И тогда я увидел тебя. Буря налетала с новой силой, валы неслись один другого выше, и ты стоял перед ними, глядя прямо на меня – готов поклясться, прямо на меня! – и резал верёвку. Смерть была слишком жестока, чтобы забрать меня в ту секунду или в следующую, я лежал на острых камнях, в расслаивающемся от термического напряжения скафандре, со сломанными конечностями, почти ничего не видя и не слыша. А ты…

Со стоном Оори поднялся на ноги и неуверенно двинулся к выходу.

- Что тебе нужно, Кейл? Ты приходил ко мне во сне, теперь ты не даёшь мне покоя и в реальности. Сейчас я не сплю. Двойная доза FG-7 позаботилась об этом.

- Поклянись шестернями, что не спишь, и я отправлю тебя в грохочущий железом ад за ложь.

Оори хрипло рассмеялся.

- Я собираюсь починить генератор саркофага и заснуть до прибытия домой. Если хочешь, помоги. 

- Вернись за мной, Оори. Заклинаю тебя, забери меня оттуда!

Оори остановился в дверях, обернулся и внимательно взглянул на Кейла.

- Если ты уже умер, зачем мне возвращаться за тобой?

Кейл упрямо мотнул головой.

- Я ещё жив, Оори. Я всегда буду жив, пока ты не вернёшься.

- Это из-за того, что было в контейнерах? – Оори сощурился.

- Это из-за того, что было во мне.

Молчание. Треск помех.

- Что найду я, если вернусь? От твоего тела не осталось и пригоршни атомов.

- Замолчи, глупец! Что тебе ведомо о мучениях? – Кейл вдруг задрожал. – Что ты можешь знать о страхе, выворачивающем душу наизнанку, о неистовом ужасе, который медленно выбирается из лопнувшего контейнера и приближается к тебе, а ты не в силах ни пошевелиться, ни проснуться, ни умереть? 

- Из контейнера? – Оори похолодел. – Это невозможно. Ты готов придумать что угодно, чтобы я разделил твою участь, но этого не будет.

- Тогда у тебя есть только один выход.

- Какой же?

- Исповедуйся железу, облегчи душу. И возвращайся за мной.

- Я не молюсь машине. Я больше не верю в силу шестерён. Мне нужно починить генератор и добраться до дома, всё остальное – в топку мартена, Кейл. И тебя туда же.

Кейл грустно улыбнулся.

- Но ты даже не знаешь, что видел я после твоего старта. Ты даже смерть свою не видел.

Оори замер на полушаге.

- Ты призрак, Кейл. Что ты можешь поведать мне? Тебя породила машина, чтобы защитить свои интересы. Я человек и не могу победить железо, но у меня есть кое-что, - Оори легонько постучал себя пальцем по голове, - чего нет у тебя. Воображение. Слыхал о таком?

- Ты умрёшь рядом со мной, - серьёзно произнёс Кейл.

- Между нами полгалактики пути и, слово разума, я ни на градус не отклонюсь от курса. Ты говорил о своей тоске по дому, о том, что способен чувствовать и любить, но я тебе не верю, как не верил никогда.

- Я знаю, что видел ты, Оори. Ты видел обугленный кусок мяса без рук и ног, из которого фонтанами била кровь, в пробитом насквозь скафандре, в растрескавшемся шлеме. И этот кусок мяса полз к тебе по камням, размазывая внутренности по породе. И он тянул к тебе руки. И это был я.

- Я не знаю, что видел ты, - отвернувшись, произнёс Оори, – ты не знаешь, что видел я. Машины могущественны, а человек слаб. Мы машины.

- Не говори так. Не кощунствуй.

- Если ты расскажешь мне, что видел, я отвечу тем же.

Кейл поднял с пола кусок оплавленного металла и принялся нервно вертеть его в руках.

- Когда ты стартовал, Оори… - Кейл на мгновение запнулся, - когда дал максимальное ускорение по оси, корабль ослушался тебя. Ты свечой уходил в небо и катастрофически быстро падал.

Поражённый, Оори вновь опустился на пол. Металл в руках Кейла видоизменялся на глазах, но Оори совсем не смотрел в ту сторону.

- Наш с тобой корабль, новенький, блестящий отполированными дюзами, стремительно набирал высоту. Наш с тобой корабль, ржавый, с оплавленными бортами и начисто снесённым грузовым отсеком, расплёскивая из топливных каналов плазму, с глухим предсмертным гулом рушился прямо на меня.

Оори глядел в одну точку, Кейл нервно выгибал железные прутья и бросал на пол. Радио тихо шипело в коридоре.

- Я вернулся за тобой? – тихо спросил Оори.

- Не знаю, - прошептал Кейл и сразу как-то сник. – Ты улетал. И ты возвращался.

- Я планировал срезать грузовые отсеки вместе с балластом машин и бросить в каком-нибудь метеоритном поясе, - Оори подтянул колени к подбородку и обхватил их руками. - Это избавило бы меня от возможностей вернуться за тобой или добраться до дома.

- Знаю.

- Это моё воображение, Кейл. Это то, чего нет у тебя. Поэтому ты не можешь знать. И не мог предвидеть.

- Если тебе кажется, что я машина, - Кейл невесело усмехнулся, - то тебе следует понимать, что машины умеют предсказывать. Более того, именно они двигают шестерни судеб.

- Железо существует по законам логики, мой же ход был бы совсем нелогичен. Его невозможно было бы предвидеть, он бы вышел не только за рамки мира шестерён, но и людей.

- В своём стремлении добраться до дома ты готов был пожертвовать не только мной, но и самим возвращением домой?

- К чёрту, - Оори поднялся. – Починив генератор, я смогу запустить саркофаг. Большего мне не надо. Разумеется, если ты окажешь мне услугу и исчезнешь.

- Что можно ожидать от мёртвого? Я и так умер, ты же гонишь меня даже отсюда. За что?

Ничего не ответив, Оори вышел из отсека. Какое-то время в коридоре были слышны его тяжёлые шаги, хруст мусора под сапогами и частое дыхание. Потом шаги вдруг стихли, раздался пронзительный скрежет, звук лопающегося пластика и треск искр. Радио замолчало. Навсегда.

Кейл не двинулся. Он сидел в той же позе, безвольно опустив руки и отрешённо глядя в пол, рассыпанные в беспорядке детали ржавели на глазах. Кейл не двигался и не дышал. Вентиляция и свет выключились, тишина едкой взвесью повисла в пыльном воздухе. Кейл оставался по-прежнему недвижим, и только одинокая слеза медленно сбегала по его щеке. На потолке погас красный диод, ярче подчёркнутый кромешной темнотой. Паук выпустил ноги и, дробно стуча по алюминию, выполз за дверь. 

Камера саркофага занимала почти всю палубу, сам же саркофаг покоился на постаменте трансформаторов в центре зала. Титановые кольца, спиралями опускаясь с потолка, были обвешены лианами шлангов и проводов, отчего в полумраке казались тенями тропического леса. Двойной ряд генераторов, расставленный монументальными колоннами вдоль стен, матово поблёскивал и упорно молчал.

Оори поднялся и нервно заходил между разложенными на полу внутренностями механизмов. Саркофаг так и манил к себе, но дело по-прежнему оставалось далёким от завершения. Приборные панели саркофага чернели мёртвыми экранами, и ни одна искорка не пробивалась из глубин обширного зала.

Оори думал о машине. О её дьяволе и о её боге. О том, что она порождала и чего так упорно добивалась. Поклонившись металлу, отдав ему нити судьбы и первенство в мироздании, люди понадеялись снять с себя бремя ответственности за собственные деяния, ошибки и просчёты. Машины умнее, быстрее и надёжнее хрупкого человеческого материала, они слышат молитвы и справедливо судят, вознаграждают за подвиги и посылают муки совести за малодушие и предательство. Предательство!

- Я не предавал! – в отчаянии закричал Оори, схватил первый попавшийся под руку инструмент и запустил им в саркофаг.

С глухим стуком металл ударился о стену. Тишина.

Плача от бессилия, Оори опустился на колени.

- Ты повелел и я выполнил. Ведь это был твой приказ! Мне абсолютно не нужно знать, зачем мы приземлились на эту тысячи раз проклятую планету или что было в том контейнере. И буря, налетевшая внезапно и без малейшего предупреждения с твоей стороны. И твой приказ вернуться, когда… Мне не нужно знать. Это дела шестерён, а не людей. На то твоя воля. Но кара почему мне досталась? Ты ведь не предвидел, не мог даже догадываться, что я замыслил. А Кейл знает. И ты теперь знаешь.

Вытерев тыльной стороной ладони глаза, Оори поднялся.

- Кейл, Кейл… Что он для тебя? Расходный материал, раб, часть снаряжения, как и я, как и все мы. Нет ропота в моих словах, ты велик и совершенен. Но объясни, зачем? Дай ему умереть, дай мне заснуть! Не мучай нас! Не мучай!

Саркофаг оставался безмолвен. Рубленные стены, слабо освещённые тусклыми лампами, выступали из мрака геометрически совершенным силуэтом. Устремлённость и прямота линий, тусклый блеск, тишина. Полнейшая тишина. Оори напрягся.

Кейл сидел за пультом управления и беззвучно листал какую-то книгу.

- Проверь цепи питания между основными и промежуточными генераторами, - произнёс, не отрывая глаз от страницы, Кейл. – Может, там появился призрак, который не даёт тебе покоя, пока ты спишь в саркофаге?

- Я молился машине.

- А что тебе остаётся ещё? – Кейл взглянул на Оори исподлобья и резко добавил. – Раб!

Оори, словно получив удар, невольно отступил назад.

- Ты пытаешься действовать максимально непредсказуемо, чтобы вырваться из контроля машины, но даже не понимаешь, зачем тебе это нужно.

- Свобода губительна, я знаю, - растерянно ответил Оори. – Мне важно разобраться, что такое машина. Что есть я и, - он поднял глаза на Кейла, - что есть ты. Если бы ты сказал мне, что было в том контейнере…

Взгляд Кейла заморозил слова прямо в горле Оори, и он с кашлем повалился на пол.

- Тебе совсем не хочется этого знать. Скажу больше: ты бросил меня не потому, что тебе так сказали, не пытайся обвинить в преступлении чужую волю. Дело ведь не в команде, которую ты получил тогда, когда заметил меня?

Оори, с трудом глотая воздух, распластался на забрызганном маслом полу. Кейл встал и подошёл ближе.

- Интересно, что же он тебе такое сказал, после чего ты отважился на предательство? Предательство, Оори, иначе и не назовёшь. Что заставило тебя обрезать тросы? Почему ты стартовал на форсаже, унося ноги с планеты? – Кейл облизал губы. – И как смог бросить друга умирать?

- Он сказал, что мне придётся вернуться, - Оори говорил хрипло, не раскрывая крепко сжатых глаз. – Но я знал, что не вернусь туда никогда. Бог ли это из машины или дьявол, не важно. Не вернусь.

- А может, - Кейл помолчал, - может, и не было никакой команды?

Оори не шелохнулся.

- Может, и машины никакой нет? Может, и меня нет, Оори? Это лишь твоё сумасшествие, не более того. Так, призрак брошенного на далёкой планете товарища, дух воспалившейся совести, галлюцинация, видение…

- Замолчи! – прошептал Оори.

- Кем ты меня вообразил? Порождением Его? – Кейл кивнул на саркофаг.

- Ты всегда был Его творением. Живой или мёртвый. Не забывай, кому обязан.

- Чем это я Ему обязан? Приказом о собственной смерти? Погляди на себя, Оори, погляди, во что ты превратил корабль и во что превратился сам. Ты молишься машине, хотя совсем недавно высмеивал рабскую покорность человека.

Оори поднялся. Туманным взором он пробежался по полу в поисках нужного инструмента.

- Нужно работать, Кейл. Я починю генератор и доберусь до дома.

- Посмотрим, - равнодушно ответил Кейл и вернулся на своё место за пультом управления.

Оори последовательно откручивал железные плиты пола, отбрасывая их в сторону. В черноте подполья обозначились изогнутые спины могучих механизмов, Оори включил диодный фонарь, и в его убийственно ярком свете заплясала вокруг катушек пыль. Тишину нарушали удары инструментов и скрежет, звон разбрасываемых плит, утробное гудение автоматических отвёрток. Воздух насквозь пропитался машинным маслом, иногда чередовавшегося для разнообразия лениво перетекающими волнами озона. Кейл читал.

Оори разобрал почти пол-отсека, когда наткнулся на неисправность. Поломку несколько иного рода. Он отбросил тестер, сел на крайнюю плиту, свесив ноги в переплетение машин, и крепко задумался. Конечно же, саркофаг работал, иначе быть не могло. Неясно, почему он молчал, почему отказывался решить все проблемы одним-единственным импульсом, но работоспособность его, как и предполагалось, была бесспорна. Неисправность… в человеке? В самом Оори? Внешний фактор, какой-то мощный внешний фактор. Что разрушило его жизнь? Что лишило надежды на возвращение домой?

Кейл.

Постепенно в голове Оори начал вызревать план. Простой и верный. Снова взяв в руки инструменты, он спустился в подполье, занятое машинами, и, делая вид, что продолжает проверять электрические цепи, обошёл вокруг пульта. Пересоединить канал от генераторов к системам управления – минутное дело. Так, теперь найти нужную траекторию удара. Кейл, положив локти на пульт, углубился в чтение и, казалось, ничего не замечал. Оори вытер ладонью пот, отчего лицо пересекла ещё одна дегтярно-чёрная полоса. Его мозг лихорадочно работал. Выход был где-то рядом.

- Ты когда-нибудь задумывался, что такое саркофаг? – неожиданно спросил Кейл.

Оори вздрогнул.

 - Какое мне дело? Достаточно того, что он отвезёт меня домой.

- Ага, - Кейл улыбнулся, - отвезёт.

- Послушай, - Оори продолжил работу, иногда поглядывая мельком на товарища, - я не собираюсь за тобой возвращаться. К тому же, раз тебе всё известно, то ничего не сделаю с машинами. Следовательно, у тебя не осталось ни одной причины задерживаться в моём сознании. Просто исчезни.

Кейл расхохотался.

- Добрый, наивный Оори! Ты вернёшься за мной, и не может быть иначе. У тебя просто нет выбора. Я вижу, как ты возвращаешься, и пусть на корабле уже не было машин, которые ты благополучно сбросишь в каком-либо метеоритном поясе, но противиться реальности не в твоих силах, пойми. Ты предал меня, предательство никакой кровью не отплатить, но против судьбы, предсказанной машиной и начертанной шестернями, человек бессилен.

- Я не верю в судьбу, - ответил Оори, соединяя последние контакты.

- Ты пытаешься бороться, - грустно улыбнулся Кейл. – Бороться против машины, хоть и знаешь, что она твой Бог, и что ты сам из неё. Скажи, что судьбы нет, и исчезни.

- Исчезни! – вдруг закричал Оори, обхватив голову руками, падая всем телом на лежащие в беспорядке железные плиты. Ярчайшая вспышка осве… 

- Я умер?

- Нет уж, это я умер. А ты жив.

Оори недоверчиво огляделся. Гладкие стены. Полумрак. Выточенные неведомыми инструментами параллельные борозды в граните, куда симметрично укладывались кабели обмотки. Лёгкий привкус времени на языке. Скрещённые руки на груди. Смутное волнение. Страх.

Саркофаг.

Кейл стоял рядом, живой и здоровый, точно такой, каким запомнил его Оори перед последним выходом на разведку. Китель, как и тогда, забрызган тёмными пятнами. Облокотившись на стену саркофага, Кейл глядел на Оори. Пристально глядел.

- Машина не отдаст своего. Нельзя ослушаться её приказа. Нельзя им пренебречь. Как и было предписано, мы доставили контейнеры на планету. Машина приказала высадиться, и мы высадились. – Кейл помолчал. – Но мы же люди, Оори и задаём вопросы. По крайней мере, ты точно начал сомневаться. Что было в тех контейнерах? Какая нелёгкая вообще занесла нас в тот отвратительный мир с его невообразимыми бурями? И вновь – чёртовы контейнеры за плечами.

Оори попытался двинуться, но не смог. Руки его покойно лежали на груди, перекрещённые символом фараонов. Саркофаг начал еле ощутимо вибрировать.

- Ураган застал нас в двух шагах от корабля, и все приборы разом отказали. Звездолёт пропал в тумане, валы неслись с коротковолновым рёвом, сметая редкие области радиоспокойствия на своём пути. Ни о какой связи не могло быть и речи. Ты повернулся ко мне и просигналил, чтобы я бросил контейнеры. Почему?

Оори увидел вдруг всё словно наяву. Поверхность планеты. Туман. Буря.

- И тогда я понял, Оори. Я понял, что это было предательство. Кто забросил нас в пасть смерти и оставил умирать? Кто отдал во власть рока и хаоса? Кто даже наши останки бросил на поругание времени и безвольному ужасу? Кто нас предал? 

Оори тяжело шёл, увязая по щиколотку в песке. Острые металлические тросы впились в скафандр. Закручивающиеся воронки прижимали к земле. Призрак корабля, казалось, отступал на десять шагов с каждым их шагом, растворяясь в тумане - обманчивый мираж, отражение разума на широком полотне бытия.

- Машина, - резко сказал Кейл.

Оори споткнулся и упал. Трос натянулся. Мучительно долгий скрежет железной крышки открывающегося контейнера. И холодный ужас, разламывающий надвое позвоночник. Пот, заливающий глаза, и упорно заползающий в разум туман, протягивающий к самому сердцу мысли свои кривые руки.

- Ты машина, Оори, - Кейл поглядел на распластанное в саркофаге тело с сожалением. – И потому умрёшь. Как умер я.

Кейл закрыл крышку и повернулся к пульту управления, но в последнюю секунду нерешительно замер.

Дымка расступилась, и широкими от ужаса глазами Кейл увидел, как контейнеры, потеряв равновесие, катятся по камням. Застывший миг – чугунная крышка отлетает в сторону, выбитая нечеловеческой силой.

Кейл закрывает глаза и неслышно рыдает, сотрясаясь всем телом. Саркофаг мерцает в полумраке.

Сухой ветер, как и тысячелетия прежде, продолжает поднимать многокилометровые валы и обрушивать их на скалы. Буря растёт и ширится, но она неподвластна человеческим органам чувств. Если у вас есть необходимые приборы, вы увидите, как среди грохочущего урагана, прочно уперевшись в породу, недвижимо высится одинокий шпиль корабля. Корпус его, ржавый, потрёпанный, изборождённый морщинами многочисленных аварий и столкновений, с зияющей чернотой на месте оплавленных дюз, с начисто срезанными грузовыми отсеками, отбрасывает кривую тень на каменные стены. Неподалёку, зарывшись в песок, лежит человеческое тело. Лохмотья скафандра треплет лёгкий звёздный ветер, а по ночам они немного светятся в темноте. Покойник привязан тросами к двум контейнерам, почти утонувшим в сыпучем песке. Оба открыты.

Иногда в небе появляется слабое свечение, тлеющее почти разрядившимся угольком. Присмотритесь к нему. Вот ваш шлем.

Если вы обладаете нужными технологиями, дайте волю своему любопытству и войдите в корабль (шлюз открыт настежь). Поднимаясь по палубам, уровень за уровнем, вы попадаете в обширный зал, наполненный механизмами. Среди ржавого железа и невысыхающих маслянистых луж покоится саркофаг. Если у вас хватает духу, загляните внутрь.

Кого вы видите там?

Да, это так.

Поверьте своим глазам.

Об одном только прошу вас: покинув корабль, не спешите улетать домой. Похороните кости бедного Оори там, где нашли его, рядом с распахнутыми контейнерами, и помолитесь машине за его бренную душу.

Вы всё ещё живы?

Бегите.

По материалам: http://vk.com/aeonline